За всем шумом с коронавирусом давайте видеть конкретные факты. С начала года рубль ослаб на 20%. Стоимость нефти пробила новое дно. При таких ценах на нефть понятно, что бюджет не балансируется. При этом прогнозы на рубль и нефть у нас остаются депрессивными. Это наносит гигантский удар по бюджету и экономике.

У людей нет денег для трат. Ажиотажный спрос порадовал ретейлеров электроники, дилеров BMW и других. В прошлый кризис, как мы помним, был ажиотаж на недвижимость. Я работал в том числе в «Группе ЛСР». Так вот сейчас спроса на квартиры нет. Мы пока не можем это объяснить, но гипотеза в том, что у людей нет денег.

Люди уже начинают терять работу и доходы, а мы еще даже не вошли в первую стадию кризиса, который уничтожает весь малый и средний бизнес, причем не только в России.

Я в последнее время общаюсь с коллегами из Силиконовой долины и понимаю, что если меры по борьбе с коронавирусом продлятся еще несколько месяцев, то по улице начнет течь кровь малого и среднего бизнеса, потому что ни одно правительство не понимает, как им помочь. В других странах объявляют налоговые меры, прямую поддержку. А что сделает наше правительство, которое ранее всегда игнорировало малый и средний бизнес, мы можем только догадываться.

Будущего мы не знаем. Страна входит в глубочайший кризис. Мы находимся в очень слабой экономике, мы не можем заимствовать деньги за рубежом. И мы входим в кризис, в котором не понимаем конца и выхода, хотя бы потому, что не понимаем природу проблемы. У нас (на 19 марта) было 114 больных в карантине, из них 106 не имеют признаков болезни. Это странная болезнь, которая определяется внешними признаками. Но я бы не хотел уходить в вирусологию, а говорю о том, что с точки зрения экономики и бизнеса мы находимся в очень неопределенной ситуации и не понимаем, когда и как она закончится. Но мы понимаем, что если эти меры продлятся более 3-4 месяцев, то весь мир войдет в глубочайшую рецессию.

Наш разговор должен быть не о том, как снять панику. Понятно, что ситуация стабилизируется, люди затарятся гречкой и крупой, успокоятся, а что дальше? У меня нет ответа, но, к сожалению, я не вижу базиса для оптимизма исходя из той ситуации, в которой находится весь мир и наша страна в частности.

Что будет после коронавируса? Есть несколько сценариев
Через 3-4 месяца страны со здравым смыслом начнут снимать ограничения. Потому что здравый смысл не вяжется с теми мерами, которые создают государства. Они убьют гораздо больше людей, чем сам коронавирус. Люди будут умирать от стресса, депрессии, отсутствия доступа к медицинской системе и так далее. Таких трупов будет гораздо больше, чем от самого коронавируса — болезни, которую так никто еще и не понял.

Я уже писал в соцсети, что борьба с коронавирусом будет стоить миру многие и многие тысячи человеческих жизней. И перевесит ли число спасенных количество погибших? К длинному списку примеров — остановлен медицинский туризм, как и доступное лечение многих миллионов хронических больных через поездки в страны с передовой медициной, а также на курорты и лечебницы. Не понятно пока, удастся ли поддержать мировые поставки лекарств и других необходимых товаров и услуг. Вопрос не «если», а «сколько» умрут больных людей в результате этих ограничений карантина?

Десятки миллионов семей трудовых мигрантов уже сегодня отсечены от источников заработка и обречены на страдания и нищету. Многие — еще на голод и отсутствие медицинской помощи в своих аулах и деревнях.

Но если эти правительственные меры по борьбе с коронавирусом будут продолжаться шесть или больше месяцев, то однозначно мы войдем в глубочайшую рецессию. И последствия выхода предсказать трудно.

Рано или поздно мир вернется в нормальную экономику, но по ходу произойдет массовое уничтожение малого и среднего бизнеса, могут быть потери и среди крупных компаний. Но очевидно, что мы выйдем из кризиса с другой экономикой.

И вопрос к компаниям, с которыми мы работаем, должен быть такой: что нужно сделать, чтобы выстоять в этот период компаниям и людям. Это то, что должно заботить бизнес. Сейчас происходит не простая паника, не простое ограничение, а несколько системных шоков, которые накладываются друг на друга и, возможно, делают нам вызов, который мы пока не видим, несмотря на наш гигантский опыт в кризисах в нашей стране. Ни один кризис не повторяется, и этот имеет существенное отличие от всего, что мы видели в 2014, 2009 и даже 1998 годах.