Сергей, вы главный лоббист в отрасли. И скоро год, как в должности. Что уже удалось сделать?
— Самое главное достижение, по крайней мере для меня, — это консолидация отрасли вокруг темы саморегулирования и таких ее составляющих, как Кодекс добросовестных практик (КДП) и комиссия по разрешению споров между ретейлерами и поставщиками. Мы наладили очень содержательный и результативный диалог. Конфликтность, которая была фоном и сутью отношений между сетями и производителями в последние годы (причем не только объединениями, но и компаниями), серьезно снизилась, изменился формат обсуждений. Кодекс стал реальным инструментом формирования добросовестных отношений с обеих сторон.

Справка

Сергей Беляков закончил Академию Федеральной службы безопасности по специальности «Юриспруденция».

Работал в ГК «Базовый элемент». Был помощником президента Российского союза промышленников и предпринимателей и одновременно являлся заместителем руководителя налогового комитета.

С 2008 года работал в Министерстве экономического развития Российской Федерации. С 2012 по 2014 года был заместителем министра - занимался подготовкой предложений к прогнозу социально-экономического развития страны.

С 2014 года занимает должность председателя правления Национальной ассоциации Агентств инвестиций и развития (НААИР). С того же года - управляющий директор инвестиционной компании InfraONE (Первая инфраструктурная компания). В 2016 году был избран Президентом саморегулируемой организации Ассоциация негосударственных пенсионных фондов «Альянс пенсионных фондов».

С 2017 года входит в состав Общественного совета при Министерстве финансов Российской Федерации, Совета финансового рынка, Совета директоров АО «Эксперт РА». В 2018 году избран в Совет по профессиональным квалификациям финансового рынка. 

С июля 2018 года – Председатель Президиума АКОРТ. Ассоциация создана в 2001 году  для становления и развития цивилизованного российского рынка ретейла. В настоящее время членами Ассоциации являются двадцать пять крупнейших торговых компаний, работающих на территории Российской Федерации.



О чем вас больше всего просят ретейлеры на встречах без галстука?
— Работа ассоциации организована так, что кулуарный формат работы исключен. Вопросы, которые имеют значение для всех участников отрасли, мы выносим на всеобщее рассмотрение. Одна из моих главных задач — наладить диалог, сформировать доверие как между участниками рынка, ретейлом и поставщиками, так и между отраслью и органами государственной власти.

 Доходы россиян падают, лидеры рынка при этом активно растут. Очевидно, что в этой ситуации всем участникам рынка «кусок пирога» не достанется. А кому-то не достанется даже крошек. Куда мы идем?
— Доходы снижаются — это факт. Но консолидация идет во всех сегментах экономики, а не только в ретейле. Если вы посмотрите на кредитные организации, страховые компании, пенсионные фонды — сделки по слиянию и поглощению идут везде.
Требования к бизнесу ужесточаются, экономика падает, а устойчивость организаций не идеальна. Там, где компании оказывают социально-чувствительные услуги, регулятор особенно тщательно следит за финансовым положением игроков. И те из них, кто не соответствует требованиям, теряют лицензии и бизнес. На нашем рынке те же тренды — из-за макроэкономической ситуации, а не только из-за того, что доходы людей падают. Но падение доходов ужесточает конкуренцию. Не все могут продавать товары по относительно невысоким ценам.
Ретейл в принципе — это отрасль, сдерживающая потребительскую инфляцию. А когда приходится бороться за покупателя, у которого все меньше денег, единственный выход — ужиматься по цене, теряя маржу. 

Конечно, в такой экономике выигрывают компании, обладающие широкой сетью, имеющие финансовые ресурсы и компетенции для внедрения новых технологий, позволяющих снижать издержки и оптимизировать работу с потребителем. Я думаю, что концентрация рынка вокруг крупных игроков продолжится. 



Это особенность российского рынка или глобальный тренд?
— В Европе и Америке доля крупных сетей значительно выше, чем в России. У нас она чуть больше 30%. А в Европе — от 40% и больше. Причем 40% — это в самых небогатых странах — Португалии и Испании. И чем богаче страна, чем выше благосостояние людей, тем выше процент сетевого формата. В странах Северной Европы доля крупных сетей доходит до 80%.

Что же делать малым сетям и несетевой торговле? Они оказываются… лузерами.
— Лузеры — те, кто неверно ведет бизнес. А здесь речь об игроках с другой экономикой. Да, они не выдерживают конкуренции с большими сетями. Но идет честная рыночная игра. Есть альтернативные стратегии для малого и среднего бизнеса. Например, работать с определенной категорией покупателей или с определенными нишевыми продуктами.
Еще один вариант для небольших ретейлеров — угадывать технологические тренды, которые снижают издержки. Кто в этом вопросе опережает конкурентов, тот снимает сливки. Для этого не обязательно быть крупным ретейлером (хотя эффект масштаба работает и здесь). Стартапов, которые занимаются продажами через онлайн, довольно много. Не все из них превращаются в OZON. Но многие быстро растут и в какой-то момент продаются. Это обычная стратегия. Конечно, это больше касается онлайн-торговли. Но и в офлайне есть такие, например «ВкусВилл».
  
Получается, что ретейлеры, не входящие в условные топ-10 в своем сегменте рынка, вообще не имеют шансов на выживание?
— Если вдруг экономическая ситуация начнет меняться, то шанс есть. А если нет — то вопрос лишь в скорости концентрации рынка. Но надо понимать, что падающая экономика давит и на крупный ретейл. Растет, например, срок окупаемости нового торгового зала. Раньше он составлял около года, поэтому место имела агрессивная экспансия, а сейчас срок окупаемости — 3 года и больше. Поэтому акционеры компаний, принимая решение о выделении бюджета на строительство новых магазинов или покупку уже существующих площадей, серьезно думают — а надо ли им это. Все себя сильно ограничивают и считают деньги. Так что экстенсивный рост будет замедляться. Тем более что сейчас уже другие факторы конкуренции на повестке, например развитие онлайн-сервисов по доставке товаров в районы, где магазина нет.

Как думаете, иностранцы продолжат уходить из России?
— Я не вижу, чтобы этот тренд был ярко выражен. И не думаю, что уход иностранцев с нашего рынка говорит о непривлекательности российского ретейла. Некоторые компании с иностранным участием, которые входят в нашу ассоциацию, в России развиваются гораздо успешнее, чем на родных рынках. Да, есть и другие примеры. Не буду называть бренд, но есть иностранная сеть, не то что планово убыточная, но последние 2 года она показывает слабые результаты. Тем не менее не уходит. Наверное, ее кто-то в итоге купит.

Сергей Беляков, глава АКОРТ и экс-заместитель главы Минэкономразвития
Сергей Беляков, глава АКОРТ и экс-заместитель главы Минэкономразвития Фото предоставлено пресс-службой


 Китайцы?
— На ПМЭФ-2019 представителей китайских компаний было много, в том числе — и концентрирующихся на электронной коммерции, развивающих каналы онлайн-торговли. Зачем им строить гипермаркеты где-то в северной стране, если они могут дотянуться сюда и без этого? Опять же объем российского рынка для них не очень интересный — они глобальнее мыслят. Уже сейчас в трансграничной торговле Китай занимает 90% в штучном и около 60% в денежном выражении.

Большие ретейлеры активно объединяются, чтобы делать проекты в электронной торговле. Традиционной рознице нужно затягивать пояса?
— Стационарные магазины были, есть и будут. Вопрос в том — кто и как будет туда ходить. Пока немало граждан, которым при покупке товара надо его пощупать-посмотреть. И речь не только о продуктах питания. Визуальный контакт для многих людей важен и при покупке других товаров — одежды, бытовой техники и др. Но насколько эта группа лиц устойчива? Не исчезнет ли она со временем? Никто сейчас на эти вопросы не ответит. Но очевидно, что онлайн гораздо лучше умеет работать с покупателем, идентифицировать его и продавать товар адресно, чем офлайн.
Сегодня любой из нас, зайдя на какой-нибудь сайт и показав интерес к товару, потом начинает получать директивную рекламу марки или продукта даже там, где не ждет. Онлайн умеет формировать покупателей, умеет их затягивать.

Если ты попал в сеть — ты там залип. И сеть умеет это залипание продлить. А в магазине как? Все быстро, четко, рационально. Так что, скорее всего, нас ждет трансформация офлайна в онлайн. Но с сохранением стационарных точек, которые будут работать как склады или пункты выдачи товара. 



Какие технологии вы считаете самыми прорывными в ретейле?
— Как покупателю мне нравится то, что я могу все купить, никуда не заходя. Могу удаленно сформировать корзину с товаром, а потом просто заехать и забрать ее. Мое время пребывания в магазине сокращается до 1-2 минут. Даже не надо заходить на кассу. Это уже не традиционный продуктовый ретейл, а фуд-индустрия.
Но самое интересное, что мы не знаем, что же будет завтра. Тот же софт очень быстро эволюционирует. Сегодня один сервис удобен — завтра пользуешься уже другим. Ниша расширяется.

Вы были в Amazon Go? Это наше будущее?
— Был. Туда и двигаемся.

 Многие поставщики боятся жаловаться публично, опасаясь контрсанкций со стороны ретейла. В комиссии по решению споров они могут быть откровенны?
— Создавая в АКОРТ комиссию по разрешению споров, мы гарантировали, что процедура рассмотрения жалоб будет максимально корректной и прозрачной и не нанесет ущерб бизнесу и репутации сторон. Это не значит, что все вопросы комиссия будет рассматривать в пользу поставщиков. Нет, конечно. Просто будет эффективный арбитраж в лице АКОРТ. Комиссия действует уже полгода. Она достаточно эффективна. В компаниях назначены комплайенс-офицеры — уполномоченные, которые наделены особыми функциями по рассмотрению таких жалоб. Кейс за кейсом мы формируем правильные практики, которые принципиально меняют всю нашу работу, вплоть до документов, из которых постепенно уходят нормы, ранее порождавшие конфликтные ситуации.

Есть надежда, что коррективы закона «О торговле» прекратятся?
— Конфликтность действительно провоцировала инициативы по изменению закона «О торговле». Логика у поставщиков была такая (и они ее не скрывали): если мы не можем договориться в рамках рыночных инструментов и процедур, тогда закрепим свою позицию в виде буквы закона. А ретейлеры, в свою очередь, начинали лоббировать какие-то смягчающие нормы — тратили силы не на то, чтобы понять природу претензий поставщиков и снять конфликт, а на борьбу с инициативами. Это было неэффективно. Все мы расходовали огромные ресурсы — административные, временные, экспертные — дискредитацию инициатив оппонентов. Эта борьба плохо сказывалась на репутации всех ее участников — и ретейлеров, и поставщиков: мы выходили на публичные площадки (в органы власти или СМИ), где только и делали, что компрометировали друг друга. В результате подрывали и доверие покупателя к товарам и продавцам, и доверие государства к отрасли.

Я лично всегда считал, что ретейлеры и поставщики в одной лодке. Этот тезис лег в основу нашего диалога. Пока, конечно, отношения сторон далеки от идеальных — ставить точку рано. Но за год мы значительно продвинулись вперед. Это факт.

Хотела еще спросить про поправки Яровой в закон «О торговле». Первая редакция закона была гораздо жестче того, что получилось. Это тоже заслуга АКОРТ?
— Первоначальная редакция внесенного законопроекта содержала запрет на возврат всей продукции, распространялась на регулирование торговой наценки, режима работы магазинов и многое другое. Все это могло драматически ухудшить положение российского ретейла и серьезно бы сказалось и на поставщиках продукции. Мы смогли убедить коллег, что многие пункты закона не имеют смысла. Они обсуждались, но в итоговую версию документа не вошли. Это стало результатом диалога между ретейлом и поставщиками.

Что касается самой проблемы возвратов, то оказалось, что ее можно решить и без изменения закона, просто ограничив перечень продуктов, которые попадают под запрет. 



В результате возврату подлежат только скоропортящиеся продукты со сроком реализации до 30 дней. Мы также настояли на том, что нужен переходный период, чтобы и сети, и поставщики успели адаптировать свои регламенты к новым требованиям закона. Это тоже получилось.

Еще одна больная для ретейлеров тема — эквайринг (прием к оплате платежных карт)…
— Да. Наконец-то эта тема попала в публичную плоскость и на нее обратил внимание регулятор. Давайте вспомним, какова доля ретейла в российской экономике. Его доля в ВВП составляет 16%. Это лидирующая отрасль по данному показателю, которая опережает даже нефтегаз и добывающую промышленность! И отрасль в целом предъявляет большой спрос на безналичные операции, поэтому к вопросу эквайринга она оказалась очень чувствительна. Тема очень болезненна для непродовольственной торговли, где даже для крупных компаний платежные системы уставили дискриминационно высокие тарифы. Мы сейчас пытаемся решить эту проблему путем проведения переговоров с банковским сообществом и за счет развития альтернативной эквайрингу системы быстрых платежей (СБП), которая продвигается Центробанком. Сейчас из-за высоких банковских ставок издержки чрезвычайно высоки и составляют только у членов АКОРТ десятки миллиардов рублей.

А как развивается тема маркировки товаров?
— Мы работаем с двумя системами прослеживания — с маркировкой товаров и с системой «Меркурий» (ветсертификация продуктов питания). Система маркировки продукции работает и хорошо себя зарекомендовала. При этом надо понимать, что требования по маркировке и прослеживаемости применяются в отношении не всех товаров: если рынок прозрачен для регулятора, например рынок электробытовой и компьютерной техники, маркировка не требуется.

А вот к полноценному использованию системы ветсертификации участники рынка еще не полностью готовы, в том числе из-за издержек самой системы и сроков ее введения. А регулятор, когда вводил систему, не гарантировал адаптацию к ней участников товарного оборота. Прошлым летом, по нашей совместной с производителями продукции инициативе, Россельхознадзор наложил мораторий на санкции в случае нарушений. Благодаря этому рынку удалось с наименьшими издержками пройти этап внедрения системы в отношении первой категории товаров. Но дискуссия продолжается. И нам важно принимать активное участие в ней, доносить свою позицию до правительства, министерств, различных департаментов, предоставлять им фактуру, на которую они могут опираться, принимая решения.
  
Как АКОРТ участвует в регулировании вопросов трансграничной торговли?
— Это один из пунктов нашей повестки. Мы довели нашу позицию до Центробанка. Трансграничная торговля активно развивается, и проблема российских компаний, в том числе и производственных, в том, что трансграничная торговля не обременятся налогами и пошлинами, в отличие от локальной. Нужно унифицировать правила трансграничной торговли так, чтобы у нашего сегмента e-commerce были такие же условия для бизнеса, как у иностранных площадок. Вопрос касается НДС и размера пошлин за ввозимый товар. Если мы продаем товар, который облагается пошлиной, а коллеги-иностранцы — товар без пошлины, то мы проигрываем ценовую конкуренцию только потому, что работаем в России. И поток покупателей очень быстро уходит туда, где выгоднее. Надо исключать дифференциацию и выравнивать условия. Мы очень стараемся это сделать. У нас вообще нет в повестке тем, от которых мы отказываемся только потому, что они сложные.

Как вам форум (разговор проходил во время ПМЭФ-2019. — Ред.)?
— Организационно очень хорошо. Дискуссии откровенные. Причем они с каждым годом становятся все более откровенными — никто ничего не скрывает.

Главное, чтобы потом все эти дискуссии как-то конвертировались в качественные решения чиновников, которые принимают в них участие. Пока такой конвертации не происходит. Нам удается лишь снизить степень абсурда и напряженности в этих решениях. Но поменять вектор политики пока не удается. 



Вас многое связывает с пенсионной темой. Все-таки ваш поступок — извиниться за заморозку пенсий перед людьми — совершенно уникальный случай. Пенсионеров в России все больше. Во всем мире пенсионеры одни из самых состоятельных покупателей, в России — все наоборот: они донашивают старую одежду, покупают самое дешевое. Это проблема для ретейлеров? Можно ли сделать из пенсионеров активных потребителей?
— Это проблема, конечно. Ведь нигде нет такого разрыва доходов пенсионеров и людей рабочего возраста, как у нас. И он продолжает расти. Индексация пенсий не помогает. А ретейл — это бизнес, которому надо продавать продукцию. Но мы не можем это делать по ценам, неподъемным для наших покупателей. Поэтому мы снижаем свою маржу и буквально делимся с покупателем той прибылью, которую могли бы получать.

Между тем существует опасный миф, что ретейл наживается на поставщиках и покупателях. На самом деле мы очень много денег вкладываем в развитие услуг по продаже товаров. Многие члены ассоциации реализуют продукты социальной корзины или по специально установленным низким ценам, или через специальные программы сотрудничества с фондами соцобеспечения. Это в том числе наша социальная ответственность.

 Но должна быть и государственная политика в этом вопросе. Она не может сводиться к тому, что невозможность повысить доходы населения оборачивается нагрузкой для ретейла по продаже товаров по низким ценам. Так мы только бизнес убиваем — всем плохо. Вроде понимание этой проблемы есть. Но не у всех. Вокруг немало популистов.