Итак, худшее для петербургских ресторанов свершилось. Местные власти полностью запретили работу заведений общепита с 30 декабря по 3 января. А в промежутке с 25 декабря до 10 января рестораны не смогут поить и кормить с 19.00 до 6.00 (за исключением упомянутого новогоднего локдауна).

Так и подмывает сказать «Баста, карапузики!», и рэпер В.Вакуленко здесь не причем. Волка кормят ноги, рестораторов – Новый год. Самой главной ночи года рестораторы лишились давно, теперь пропал весь период от Рождества до Рождества, и даже больше. Если ограничение работы до 23.00 для большинства заведений не было смертельным, то необходимость закрывать двери в 7 вечера – это точный удар в солнечное сплетение. Неделя предновогодних банкетов и декада праздничных каникул явно приносят многим рестораторам больше, чем порой целый месяц.

Вспоминать про логику не буду. Хотя тут ровно также как с сокращением количества вагонов в метро. Значит в оставшихся людей будет столько, что соблюдать пресловутую социальную дистанцию станет категорически невозможно. Так и с ресторанами. Гостям, лишившихся долгих праздничных ужинов, придется приходить днем. Причем всем одновременно. Мертвое время – между 3 и 6 вечера станет самым горячим.

Но главное, эта история показывает, что предприниматели по-прежнему никак не могут отстаивать свои интересы. Лобби нет. Рестораторов никто не слышит и слушать не собирается.

Чиновники любят кивать на иностранный опыт. В некоторых странах рестораны (и не только) действительно закрыты. При этом, как рассказывает Арам Мнацаканов, немецкие власти компенсируют его ресторану в Берлине 75% (семьдесят пять процентов!) выручки.

Поступившее неделю назад в регионы письмо Минпромторга увещевало местные власти, что фудкорты в торговых комплексах на самом деле могут работать. Нужно только организовать обслуживание гостей не у касс, а за столиками. Губернатор Петербурга Беглов решил выровнять ситуацию, правда, вместо того, чтобы дать возможность фудкортам и фудхоллам кормить людей, он закрыл всех.

Очередной призыв к объединению звучит чрезвычайно наивно. Но что еще остается? Писать письмо Путину?