В его Инстаграме только море, песок и счастливые лица. Улыбка Александра каждый уикенд освещает миллионы телеэкранов, он запускает ресторанные проекты по всему миру, а в России является совладельцем сети Ketch up Burger. В интервью MarketMedia Белькович рассказал, что стоит за этим легким успехом. Легким в кавычках!

Александр Белькович

Родился в 22 ноября 1984 года в Северодвинске. В 2000 году окончил Архангельский кооперативный техникум. В 16 лет начал работать поваром в Москве. В 21 год стал шеф-поваром ресторана terrassa в Петербурге. Был бренд-шефом холдинга Ginza Project. С 2014 года является совладельцем сети Ketch up Burger. Шеф-повар ресторана «Белка» в Петербурге. Автор двух кулинарных книг. Ведет еженедельное телешоу «ПроСТО кухня» на канале СТС.






Проекты на ТВ, ресторан «Белка», сеть «Кетч Ап», состоящая из пяти ресторанов в Петербурге и двух ресторанов в Москве, и еще проекты в Дубае, Китае и Лондоне… Все я перечислил или нет?

— Вроде все.

Как при этом не разорваться на несколько частей. Как все успеть?

— На самом деле тайм-менеджмент — это самая главная глобальная проблема для меня сейчас, тяжело все успевать, но пока я энергичный и мои физические возможности позволяют, у меня получается. Но это тяжело: у меня есть такая маленькая проблемка — мне кажется, что я где-то не дорабатываю. Поэтому, скажем так, мы все делаем для того, чтобы все получалось делать больше меньшими ресурсами.

Не знаю, врут или не врут социальные сети, но, если зайти в ваш Facebook, всегда кажется, что Александр Белькович где-то на пляже. Это так и есть или заблуждение? 

— Ну это заблуждение, потому что в социальных сетях я выставляю свой лайф — свою жизнь. Да, если просто глянуть мой «Инстаграм» — я иногда анализирую его со стороны, — скажут: парень просто разгильдяй, шляется по пляжам, где-то вроде работает в телевизоре. Никто серьезно не отнесется. Но процентов семьдесят пять всех моих поездок куда-то за границу — это чаще всего командировка: либо изучение рынка, либо другое дело… Но я реально часто бываю там, где есть море, океан, плюс я очень воду люблю. Здесь так же как с вопросом: ты часто дома готовишь? Когда я в социальных сетях готовлю дома — это единственные разы, когда я это делаю. То же самое с пляжем: если оказался на море, хочется опубликовать фотографию. Но путешествий много, конечно…

Этого вопроса никак не избежать. Много лет Александра Бельковича называли русским Джейми. «Наш Джейми» — всем сразу было понятно, про кого говорят, потому что много параллелей: веселый, позитивный, обаятельный, шоу на ТВ, книги, рестораны и т.д. И это было лестное сравнение, состояние Джейми оценивалось в 150 млн фунтов. Но теперь у Джейми бизнес пошел прахом. А вы ходили в его рестораны? Было понятно, что что-то не так идет?

— Я ходил в его рестораны, общался с его командой, видел, как процесс устроен изнутри, был у них в офисах, был в студиях, был в ресторанах, и не только в Лондоне… Всего у него где-то 20-25 ресторанов, по-моему…

На пике было 25, сейчас осталось три в аэропорту, а может, и они закрылись. Если не считать франшизных.

— Я на самом деле у Джейми Оливера много где был, в том числе в Barbecoa, но я тогда еще совсем в бизнесе не разбирался, я был такой творческий человек, я обалдевал от размахов, от размера от того, как у них все было устроено. Я был удивлен масштабами, спрашивал: «А эти люди что делают?» — «А эти занимаются журналом Jamie Magazine…»

Нет уже журнала Jamie Magazine.

— Уже нет? Они, знаете, продавали журналы в пленочках тоненьких, потому что люди вырывали рецепты (в магазинах прессы. — Ред.) — это нам изнутри ребята сказали. Я же очень плотно занимался всем этим, когда англичане приняли решение открыть совместный ресторан с Ginza Project…

Для наших зрителей: у Ginza Project два ресторана Jamie's Italian, открытых по франшизе в Москве и Петербурге.

— И они, кстати, по-прежнему хорошо работают. Хотя вроде как почему! А тогда понравилось, как у них все было заточено на сетевой проект, было прямо видно, как у них вся эта история правильно построена, тогда мне казалось, что это будет прямо бесконечная история, но я сам был молодой и зеленый, много чего не понимал.

А сейчас, когда уже не совсем молодой и не совсем зеленый, может быть, есть версия, почему все сломалось в том прекрасном механизме?

— Мне кажется, время прошло: мир меняется, появилось много конкурентов. Джейми в Лондоне просто и так все знают…

Надоел?

— Надоел, да. Но я за их бизнес, честно говоря, не переживаю, потому что знаю: у них практически все проекты окупились в свое время, вот и все. У них самый успешный проект окупился всего за 7 месяцев один и это притом, что в Англии открыть ресторан — это огромные инвестиции…

Если я правильно помню, петербургский Duo Gastrobar окупился за 5,5 месяца, а московский Avocado Queen — за 7.

— Ну в современном мире это шикарные цифры, почти невозможные, это удается немногим, и у Джейми Оливера в свое время получилось. А сейчас они закрывают рестораны, но там же очень много других активностей, рекламные контракты и т.д. Джейми — известный парень…

Рекламных контрактов еще лет на пятьдесят хватит…

— Его детям еще хватит. А по поводу закрытия: во-первых, это была большая команда, а значит, большие затраты, при этом они понимали, что должна быть определенная наценка… В итоге еда и сервис, которые они предлагали, на фоне конкурентов казались слишком дорогими.

И за бренд Джейми никто не хотел переплачивать.

— Они ведь старались трансформировать бренд Джейми: сначала его воспринимали смешным, он был «Голым поваром», потом стал серьезным: он судился с «Макдоналдсом», у него были какие-то государственные программы (по здоровому питанию для школьников. — Ред.). А по поводу себя. Многие спрашивают: не обижаешься, что тебя русским Джейми Оливером называют? А чего мне обижаться, мне нравится!


Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.Архив «ММ»
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.Архив «ММ»
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.Архив «ММ»
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.Архив «ММ»
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.Архив «ММ»
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.
Александр Белькович, шеф-повар и ресторатор (справа) и Дмитрий Грозный, главный редактор MarketMedia во время интервью в студии.Архив «ММ»


Теперь поговорим про бренд Александра Бельковича! Простой парень из Северодвинска приехал в 17 лет в Москву, и вряд ли у вас была платиновая карточка с безлимитным ресурсом. И добились если не всего, то очень многого! Реально ли сейчас какому-то другому парню повторить этот путь?

— Мне кажется, сейчас даже проще это сделать, потому что рынок развивается и стало больше возможностей. У меня в то время ничего не было: не было нормального Интернета, не было хороших книг, не было возможности путешествовать… И когда я пришел в первый ресторан в Москве, выяснилось, что я вообще не знаю процентов семьдесят пять продуктов — меня этому не учили в техникуме. Но благодаря своему характеру я работал, работал, работал, быстро стал сушефом и т.д.

То есть характер — это главное?

— Считаю, что да. У меня всегда был спортивный характер, я всегда любил соревноваться, у меня были амбиции… То ли родители, то ли спорт во мне это заложили, но я всегда напролом шел.

Я читал про голубой пояс по карате, получается, напролом в прямом смысле слова (смеется)?

— Я занимался серьезно спортом начиная с 6 лет: рекорды бил, бегал быстро, играл в баскетбол, плавал, я был брассистом, выигрывал даже областные соревнования, с рукопашниками дрался — у меня постоянно был спорт. И в техникуме, и в школе.

Насколько реально тяжело было вначале, когда Александр Белькович был еще никому не известным поваром? «Кидали»?

— Было всего очень много, особенно в Питере волна «кидалова» пошла: меня сразу на «фольксваген» кинули: я там отдал пару своих зарплат и более того — паспорт.

Был там какой-то аферист — всех бандитов перекидал — и я, как молодой, вписался каким-то образом. Он просто ходил ко мне в ресторан, втирался в доверие — гастролерами, что ли, таких называют. Потом мне папа звонит из Северодвинска и говорит: «Саш, а ты точно шеф-повар? Твой паспорт в криминальных сводках где-то всплыл». Пришлось объяснять: «Пап, там один чувак на меня был похож, забрал мой паспорт, мол, я тебе документы оформлю на машину…»

Так он, может, до сих пор с вашим паспортом ходит!

— Нет, его, видимо, как-то заблокировали, я же новый получил много лет назад. В первый год много всего было: драки, на машине нас пытались куда-то завезти…

Кто из Ginza Project вас все-таки пригласил в Петербург открывать ресторан terrassa? Вадим Лапин или Дмитрий Сергеев?

— Да, это был Дмитрий Сергеев, он просто периодически ходил в ресторан Correa's, я его не знал в лицо, помню, что официант наш, Никитка, говорит: «Тебе делают предложение,  классные гости и так далее».

Через официанта?

— Да, через официанта. Это был такой интересный переломный момент, потому что я человек такой ответственный, серьезный, я не предатель, то есть у меня есть чувство, я не могу прыгать по местам, поддаваясь эмоциям, я вот четко работал 4 года в одном проекте — Correa's, шел по карьерной лестнице, у меня были хорошие отношения с Айзеком. У меня прям максимальный респект ему, он был для меня как учитель и за 4 года дал мне колоссальный опыт — он ведь работал в Нью-Йорке и все знал и умел. А когда мне сделали предложение из Петербурга, но честно говоря, заманили, сказали: «Да просто съезди посмотри, мы сейчас тебе все оплатим». А что, молодой — нашел себе пару выходных дней и поехал. А там меня встретили шикарно на крутой тачке, поселили в крутой отель на Дворцовой площади — я таких роскошных апартаментов до этого не видел — показали мне ресторан и спрашивают: «Хочешь здесь быть шефом?» Я ответил: «Да вы что, я не готов, я зеленый». Они говорят: «Ты готов, с твоим уровнем этого достаточно». 

Я уехал, но все равно переключился снова на Москву, а потом, помню, играли в баскетбол, и мне звонит управляющий ресторана terrassa: «Саша, нам же открываться скоро, где счета на посуду, где приборы и т.д.?» И я понял, что ребята не шутят. В эмоциональном плане это был для меня болезненный уход, потому что со мной не простились, а для меня это было важно. Тогда мне некуда было худеть, но я умудрился похудеть…

Это был 2006 год?

— Примерно так. Я приехал, увидел рынок — Петербург мне казался непаханым полем. За 4 года я получил в Correa's хорошую базу и просто начал ее выдавать, к тому же у меня были уже хорошие организаторские способности: я был всегда такой четкий, ответственный и в итоге собрал вокруг себя классную команду абсолютно разных людей. Конечно, сначала ко мне приходили и говорили: «Ты шеф здесь, посмотри на себя…» То же самое с гостями было, когда я выходил к гостям: «Ты что, прикалываешься, ты не шеф».

Иди мальчик, иди…

— Вы, наверное, помните меня, когда я первые годы был шефом terrassa: я как младенец выглядел, мне никто не верил.

Да и сейчас примерно так же.

— Ну сейчас уже бываю помятым (смеется). Но я старался изо всех сил, учился, и «Гинза» давала такую возможность, вообще работа с «Гинзой» дала колоссальный опыт: мы вместе наштамповали ресторанов немерено. А когда возникала задача открыть, к примеру, стейк-хаус «Рибай»… Где лучшее мясо? В Америке. И я летел в Америку, ходил по лучшим стейк-хаусам в Майами, Нью-Йорке, Чикаго и так далее, смотрел, впитывал, а потом приезжал и выдавал результат.

Уже в 26 лет вы стали бренд-шефом огромного ресторанного холдинга — для многих это венец карьеры. Но сейчас вы уже не в Ginza Project. Что вы потеряли и что приобрели, когда ушли из такого большого успешного благополучного места?

— Знаете как? Я потерял тепленькое одеялко, а приобрел геморрой, если называть все своими словами. То есть птенец вышел в свободное плавание и столкнулся с акулами. И сейчас до сих пор плаваю, пытаюсь найти свое место. Смешно звучит, но глобально это так. То есть раньше я выполнял свою функцию, а теперь, уйдя в свой бизнес, — там тебе уже никто не поможет. Но я не жалею, это должно было случиться, это нормально, в какой-то момент ты достигаешь какого-то уровня и понимаешь… Я был наемным работником, но понимал, что у меня есть возможности и идеи реализовывать что-то еще… У меня ведь параллельно еще был и провальный проект…

Про это обязательно поговорим подробнее, я галочку поставлю…

— Расскажу, конечно! А здесь, может быть, я и не ушел, просто вышла ситуация, что сказали: ну блин, основные топ-менеджеры компании смотрят и думают, как это, у парня еще и свой параллельный бизнес: он и там, и там, как-то некрасиво это. Но мы остались в хороших отношениях, тяжело, конечно, было, когда в компании проработал столько лет, она уже как семья.

Пока не забыли! Белькович — это синоним успеха для многих, но провалы — это очень важно, пусть другие учатся на ваших ошибках.

— Самое первое правило, которое я вынес и хочу донести до молодых ребят: если у вас нет денег, не инвестируйте в свой бизнес. Я сам поверил в одну идею — американские капкейки, знаете, с кремом… я прямо в них поверил, в Америке пересмотрел, в Англии, привез чемодан со всякими штучками… Мы открылиль на фуд-корте в центре «Питерлэнд» (расположен в Петербурге. — Ред.), я так верил в этот проект, у меня был партнер и в одном лице генеральный директор, человек, который в итоге оказался нечестным, неправильным человеком, до сих пор из-за него проблемы тянутся… Я просто приносил практически все деньги, которые зарабатывал, а так как еще не хватало, то и кредит взял в Сбербанке на 3 млн или 5 млн рублей, который возвращал долго-долго-долго-долго, недавно только его закрыл. Часть этих денег украли, такая вот история бизнеса.

А в чем ошибки?

— Во-первых, «локейшн» был не очень хороший для этого концепта… вообще ошибки были везде, но концепт был обалденный.

Может, просто время не пришло?

— Не в том месте и не в то время. У меня был просто стресс: у меня родилась дочка, семья, я понимаю, что бизнес закрывается и я остался в кредитах, а на эти деньги мог купить квартиру, и я еще в больницу загремел с кишечным отравлением, потому что у меня иммунитет сдал. Был такой период.

Психологический стресс!

— Да, психологический стресс. Семья, я еще зеленый, дочка родилась, надо семью создавать, а у меня такое попадалово.

То есть это минус 5 млн!

— 8!!! Травмирующая цифра, я потом думал: елки-палки, сколько ж мне надо этих денег теперь возвращать… А потом, чтобы не переживать за эту историю, я для себя сделал вывод, что это такое дорогое обучение. Знаете, как за институт платят, за дорогой университет, для меня это было так же, только это была такая учеба на жизненном опыте.

Потому что я мог потом на эмоциях потерять больше либо вляпаться во что-то более глобальное. И с тех пор я вынес, что нельзя так кидаться раз и с головой, а потом все потерять.

Помимо неуспешного проекта с капкейками возник успешный проект «Кетч Ап». Какова в нем роль Александра Бельковича?

— Цифры, бизнес-процессы — не моя сильная сторона, я больше привык отвечать за какой-то креатив, за идею, за дух, за атмосферу и т.д. «Кетч Ап» появился 5 лет назад, открылся на Литейном проспекте, это был маленький проектик с маленькими инвестициями.

Сколько?

— Точно даже не помню. Совсем маленький, 4 млн, даже меньше, чем я инвестировал…

В те самые капкейки!

— Да, в те самые капкейки. Фарш мы морозили, булочки были покупные, то есть бургеры были смешные… Ну как смешные — нормальные, в Америке сейчас местами хуже бургеры. Но если брать бургер сейчас и тот бургер, то это, конечно, день и ночь. Но там возникла такая правильная атмосфера, энергетика, музон играл, хип-хоп — люди приходили и говорили: «У, мы как в Америке».

Бургер на сковородке приносили каждому.

— Это до сих пор наша фишка — сковородка, на ней бумага непромокаемая — пергамент, на которой лежит бургер. Можно съесть либо руками, либо поднять его в бумаге, в любом случае не в перчатках. Ну если кто-то уж совсем просит, даем иногда.

Все-таки завели перчатки! Какого цвета? Не черные?

— Нет, не черные, обычные, иногда красные. Мы разбирали эту ситуацию, ресторанный бизнес — это в первую очередь гость, он должен уйти довольный, счастливый и т.д. Я говорю: объясняйте, что наш бургер можно съесть нашим способом, не испачкав руки, но уж если гость совсем принципиально против, дайте ему перчатки.

Вы все чаще говорите, что Белькович — это не про высокую кухню, у вас нет мечты открыть мишленовский ресторан, Белькович — это про бизнес. Какой нужно сейчас делать ресторан, чтобы он был про бизнес? По-прежнему жарить бургеры и как Black Star Burger иногда получать по 1,5 млн в день?

— Нет, Белькович не про бизнес, Белькович за народность, потому что fine dining — это 1%, а я должен готовить для 99%. Идти в этот 1% я не хочу: я просто не гастрономический шеф, который будет стоять на кухне, ковыряться, мне кажется… Смогу, конечно, даже очень хорошо получится, если прямо совсем расслаблюсь: нужно съездить в Сан-Себастьян, совсем переключить мозг… Но сейчас в первую очередь рулит цена: должна быть доступная цена и хороший продукт. Помните 2014 год, когда случился этот кризис, начались санкции и так далее? Я-то помню этот момент отчетливо, потому что до этого момента покупал любые продукты и делал с ними чего хотел, а потом я понял, что 50% продуктов мы купить не можем, плюс смена курса (доллара. — Ред.), и я понимаю, что те оставшиеся 50% стали дороже в 2 раза. Но сейчас я понимаю, что произошло…

То самое импортозамещение! Так все подорожало в 2 раза. И сыр дороже, чем в Италии!

— Но все равно чуть-чуть поменялась ситуация. У нас появились другие продукты, и ресторанный рынок стал правильным, как он во всем мире устроен. Просто убрали лишний жир! Почему в Италии работает два человека на кухне?

Дорого!

— Экономическая ситуация такая, поэтому мама работает на кухне, брат еду разносит — они понимают, что если они еще одного возьмут, то это для них будет проблемой. Так же здесь, шефы начали думать и считать продукты, начали понимать, сколько стоит сотрудник, и делать меню маленькое и классное, но при этом сокращать фонд заработной платы, расходы, издержки и т.д.

А что происходит с проектами, в которых вы участвовали в других странах? Вот в Дубае, как я понимаю, «Кетч Ап», в Китае… В Лондоне вы открывали ресторан. Что из этого пошло, что не пошло?

— Я считаю, что везде должно пойти. Лондон оказался немножко сложноватым — там друг на друга наложились и человеческий фактор, и то, что мы туда заехали с одной концепцией — камчатским крабом — и думали, что нас там «порвут», но не изучили рынок. И оказалось: приходят британцы, смотрят на гигантского краба, лучшего в мире, дикого, органического, и говорят: что за джурасик парк и почему он стоит дороже нашего британского краба? И мы поняли, что нужно проделать большую работу, чтобы они с этим разобрались, что нам нужно заниматься образованием, что нам нужно выпускать статьи, подтягивать блогеров, журналистов и объяснять, что это за краб такой. Плюс было тяжело — уволилось несколько шеф-поваров, они говорили: too much pressure, что я их «прессую», хотя я с ними так ласково и нежно разговаривал…

Как в России ни с кем не разговаривают…

— Да, у меня языковой барьер, я пытался им объяснить на своем ломаном английском, почему это блюдо вкусное, а это нет, и что нужно делать, старался изо всех сил.

Надо было, как Гордон Рамзи или Арам Мнацаканов, бросить в ведро тарелку и сказать: «Переделай!»

— Не, так нельзя, в суд подадут, там все это процветает. Как это, приехал русский, сейчас он будет меня учить… Один шеф чуть ли не с конфликтом там ушел, но и слава богу, так себе был шеф на самом деле. Сейчас ресторан работает, народу там достаточно, еда вкусная, формат меню поменялся, мы добавили много британских морепродуктов.

Но камчатские крабы оставили?

— Конечно, этот как стержень меню, но просто мы дали альтернативу, потому что британцы — они же консерваторы жесткие, и теперь у нас есть то, к чему они привыкли: британские мидии, британские устрицы, лангустины, у них там такие морепродукты шикарные вокруг континента плавают! Я горжусь этим проектом, это был колоссальный опыт для меня. Сейчас уже создана команда, и я не так часто езжу туда, а когда приходишь, русских нет ни на кухне, ни в баре — и это правильно.

А что с другими проектами?

— В Дубае классный проект получился… Очень много было идей, и у меня сложилась в голове картинка, а когда я последний раз туда съездил, то увидел, что эта картинка реализована — это было такое приятное чувство. Я видел маленьких детей арабов, которые смотрели на витрину, тыкали пальцем и говорили: «Папа, мама, я хочу этот торт». Конечно, везде свои нюансы, ресторан построен на BlueWaters — насыпном острове рядом с самым большим в мире колесом обозрения. Вот это колесо обозрения должно было закрутиться год назад, но оно до сих пор не закрутилось и закрутится еще месяцев через восемь.

Не только в России долгострой!

— Да, не только в России долгострой. Там какая-то жесткая инженерная ошибка, и это колесо не может закрутиться, и там ругань, конфликты, одних подрядчиков выгнали… Даже сам шейх туда приезжал, лично стимулировал, потому что, по сути, это чудо света, и весь мир на это смотрит, как эта история развивается. А вся наша идея была в том, что в Дубае не так много хороших «локейшн», поэтому нужно открыться именно в этом месте. Ведь там тоже рынок ресторанный падает: раньше все платили деньги, а сейчас люди перестали ходить, и не все проекты хорошо себя чувствуют, тот же «Новиков» не пошел, хотя за дело брались профессионалы.

У нас на MarketMedia был материал «Сколько зарабатывают шефы», и после этой публикации разгорелась большая дискуссия в социальных сетях. Все делали ставки — 200 тыс., 250 тыс., кто-то написал 500 тыс., кто-то — миллион. А с вашей точки зрения, сколько может заработать в России крутой шеф-повар?

— Смотрите, шеф в каком-нибудь простом местечке будет зарабатывать 70-80 тыс. рублей. В каком-нибудь ресторане получше — 120 тыс. Хороший шеф в хорошем ресторане, такой, знаете, хороший технолог, хорошая рабочая лошадка, может получать 150 тыс. Шеф в какой-нибудь сети — 250 тыс. А московский шеф в каком-нибудь реально крутом ресторане, например White Rabbit — 350-400 тыс.

Но именно шеф-повар, а не Мухин?

— Нет, ну, Мухин, как я понимаю, он же и совладелец, поэтому там другая история.

Миллиона не набирается все-таки!

— Сейчас шеф-повара становятся и блогерами параллельно, зарабатывают на этом.

Может быть, это выгоднее, чем стоять на кухне!

— Вы знаете, как человек, который работает и в ресторанном бизнесе, и в шоу-бизнесе, скажу, что мои доходы от шоу-бизнеса превысили доходы от бизнеса.

Второй вопрос про деньги: за сколько по минимуму сейчас можно открыть ресторан с кухней полного цикла. Вот «Кетч Ап» вы когда-то открыли за 4 млн.

— Если подойти грамотно и оптимизировать инвестиции, мне кажется, миллионов за двадцать пять можно открыть классное местечко, которое может стрельнуть, с хорошим шефом, с открытой кухней. Небольшое, но с нормальным оборудованием, не в каком-то суперкрутом «локейшн», а где-нибудь — как в Петербурге, помните, на Кирочной стали появляться рестораны.

Прочитал, что первым блюдом, которое приготовил Александр Белькович в 6 лет, был бутерброд с йогуртом и сосисками. Правда?

— Я же говорю: спортом занимался. Я ж на севере, там холодно, там дубак, мне хотелось есть, я ел все… У меня семья была простая, изобилия не было, я ел клюкву, квашеную капусту, по гостям любил ходить, и меня в первую очередь интересовала еда на столе — я наедался, а потом играл. Любил тусоваться на кухне с бабушкой, с мамой, там подъедать, а потом начал придумывать свои всякие штуки. 

У нас 10 секунд осталось до конца эфира! Вкусный бутерброд был?

— Бутерброд короче такой: черный хлеб, в котором я вырезал канавки, чтобы сосиски никуда не девались. Вкусный очень!

Другие видеоинтервью смотрите и читайте здесь