Весной этого года в Петербурге появился исторический аттракцион Vgosti в формате иммерсивного театра с элементами интерактивности. В цокольном этаже одного из домов на 2-й линии Васильевского острова в воссозданных интерьерах трактира второй половины XIX века разыгрывается история под названием «1898». Это один день жизни того времени, но не без интриги, любовных переживаний и криминального сюжета. В спектакле заняты действующие актеры петербургских театров. Создатели проекта — Вера Журавлева и Вероника Васенева. Вера — режиссер с более чем 15-летним опытом, Вероника долгое время работала в PR. В основе постановки реальные события, собранные ими из газет, журналов и воспоминаний современников и объединенных одним днем и местом — типичным трактиром того времени.

В отличие от других иммерсивных шоу, построенных на мировой литературе, «1898» — пример истории повседневности. «Спектакль переписывался и правился много раз, — вспоминает Вера Журавлева. — У каждого персонажа должна была быть своя история, каждый актер получал свой материал по тем профессиям, в которых существовал. Для меня было очень важно добиться документальности, чтобы актеры существовали не только в рамках текста, но и внутри эпохи. Репетировали больше полугода. Хотелось не просто играть образ, важно было приблизиться к людям, жившим в нашем городе более 120 лет тому назад, почувствовать и передать атмосферу эпохи».

По словам Веры Журавлевой, ей хотелось не просто дать гостям шоу иммерсивный опыт, когда зритель ходит и наблюдает за действием актеров, «хотелось включений, полного погружения, стереть границу реального и вымышленного мира». В итоге спектакль получился коктейлем из иммерсионного, интерактивного и традиционного театрального формата. «Мы не музей и не претендуем на театр в традиционном понимании этого слова. Формат нашего проекта мы постарались отразить в названии «исторический аттракцион». Это такая пока мало кем занятая ниша качественных, просветительских и по-настоящему петербургских развлечений», — говорит Вера Журавлева.

После первой публикации была большая волна интереса к проекту. Правда, случались и курьезы, когда люди звонили поинтересоваться, можно ли позавтракать в трактире. А были и смешные истории. Перед спектаклем говорят о правилах поведения, просят не менять ход событий, не вступать в диалоги с персонажами. «Вроде все понятно, — рассказывает Вера. — А в спектакле есть ключевая сцена — не буду спойлерить, скажу так — сцена с неким документом, который один герой теряет, а другой находит и прячет его в папку. И вот тот, который спрятал бумагу, понимает, что в папке ее нет. И в то время пока он судорожно пытается понять, что происходит, к первому герою подходит зрительница, дама лет пятидесяти, протягивает документ: «Вот, вы потеряли». С одной стороны, ситуация, конечно, для актеров стрессовая — надо как-то ориентироваться и импровизировать, а для нас — показатель того, насколько действительно стирается грань реальности и вымысла, это и есть настоящее погружение».

Деньги в проект вкладывали свои. Помещение находится в аренде, на его ремонт и создание пространства потратили около 2 млн рублей. Как рассказывает Вера Журавлева, обстановку воссоздавали, консультируясь с сотрудниками музея города, с автором книги «Рестораны, трактиры, чайные Санкт-Петербурга второй половины XIX века». Во сколько обходится одно представление, которое играется примерно 20 раз в месяц, Вера и Вероника не уточняют. «Мы решили, что этим спектаклем мы заявим формат и уровень проекта. Он станет нашей визитной карточкой. Он создавался, чтобы выйти за границы существующего стереотипа об исторических проектах в городе, а это дело затратное и окупается не так быстро, как хотелось бы. Наша бизнес-идея в том, чтобы, задав формат, окупаться за счет более низких по себестоимости программ и за счет потока туристических групп», — говорит Вера.

Спектакль рассчитан максимум на 25 человек. Аудитория, по мнению Веры Журавлевой, готова к предлагаемому формату. «Приходят молодые люди, которые, может, были на других похожих шоу и понимают, что такое иммерсивный театр, — говорит она. — Мы предполагали, что будут приходить люди от 25 и до 50 лет. Более старшим зрителям сложнее сложить сюжетный пазл, потому что нужно постоянно передвигаться». По словам Веры Журавлевой, в основном приходят петербуржцы, москвичи, хотя недавно были зрители из дальних регионов страны. «Конечно, в основном наше шоу рассчитано на русскоязычного туриста, причем уже не раз бывавшего в городе. Потому что в первый раз приехав в Петербург, все посещают, как говорится, must have. 80% турфирм, работающих на прием, говорят, что для групп из регионов цена 1900 рублей — высокая, — рассказывает Вера Журавлева. — Если к нам и приходят туристы, то те, для которых это подъемная цена».

В ближайших планах — новые представления. Вера мечтает сделать несколько временных точек в разных местах Петербурга, где люди могли бы погрузиться в разные периоды истории города. «В самом начале была идея создать спиритический сеанс, но по деньгам оказалась неподъемная история, если все делать красиво и достоверно, — говорит Вера. — Тут срок окупаемости вышел бы лет пятнадцать. Так что думаем над другими историями. Возможно, это будут рассказы Чехова».

Британский след
Первые иммерсивные шоу в мире появились в начале 2000-х. Суть их состоит в том, чтобы превратить человека, пришедшего на спектакль, из зрителя в участника, вовлечь его в разыгрываемую историю. Здесь нет линейности действия, зрителю дается полная свобода перемещения в спектакле.



Считается, что каноны жанра иммерсивного шоу установила британская театральная группа Punchdrunk своей постановкой Sleep No More. Будучи впервые представленной в Лондоне, она стала настоящей сенсацией в 2011 году после премьеры в Нью-Йорке. В основе шоу — сюжет шекспировского «Макбета», но действие происходит в 1930-е годы. Драма разыгрывается в бывшем отеле, где декораторами были созданы пространства от молельни, купален, архивных помещений, бара, бального зала до небольшого кладбища. Зрители надевают белые маски и сами выбирают маршрут, по которому им следовать среди 90 комнат, где разворачивается сюжет. Во время шоу нельзя снимать маски, разговаривать и снимать происходящее на видео, а вот трогать предметы можно: открывать и читать книги, выдвигать ящики шкафов и т.д. Действо длится 3 часа, но те, кто видел шоу, говорят: и за два-три визита не получится посмотреть весь материал, заложенный в сюжет.

До России мода на иммерсивные постановки докатилась чуть более 5 лет назад. К числу первопроходцев эксперты относят спектакль «Норманск» в Центре имени Мейерхольда и «Русские сказки» в «Гоголь-центре». В 2016 году появился «Черный русский» — шоу, поставленное по мотивам пушкинского «Дубровского». Гости на входе получали маски, формируя группы, отделяться и ходить самостоятельно было запрещено. Спустя пару месяцев после премьеры «Черного русского» возникли «Вернувшиеся», в основе которых — пьеса «Привидения» Генрика Ибсена. В этом шоу, действие которого разворачивалось в 50 комнатах особняка, зрителям уже можно было передвигаться как угодно, не будучи ни к кому приставленным. Затем появились «Безликие» в Петербурге. Помимо двух столиц свои шоу стали открывать в Иркутске, Хабаровске и других крупных городах.

Если пару лет назад СМИ чуть ли не каждый месяц писали о новых иммерсивных постановках, то нынче эта волна активности спадает. Сегодня не лучшее время для таких шоу из-за непростой экономической ситуации в стране, считает Федор Елютин, продюсер, основатель независимой театрально-продюсерской компании «Импресарио», на счету которой девять проектов экспериментального театра. «Платежеспособность населения падает, люди считают деньги, а искусство — вещь не первой необходимости. Подобные постановки очень затратные, — уточняет он. — Люди, которые берутся за это дело, рискуют. Особенно если расходы завязаны на евро. Понятно, почему некоторые шоу закрываются. У нас из девяти проектов сейчас действует один — Remote Moscow — спектакль идет уже пятый сезон, это наше самое успешное и востребованное шоу».



Что думают о текущей ситуации на рынке иммерсивных шоу владельцы одних из самых популярных проектов «Вернувшиеся» и «Безликие», имеющих общего учредителя Сергея Шестепёрова, больше известного как Мигель, выяснить не удалось. На запрос в компаниях не ответили. В начале июня стало известно, что «Безликие» в конце лета закроются, хотя, как сообщает петербургский городской портал «Фонтанка», организатор шоу обещает новый проект, при этом пресс-служба компании не смогла уточнить какой и когда. Продюсер иркутского иммерсивного театра Екатерина Янковская, чье шоу «Царь» федеральные СМИ активно обсуждали как региональное открытие, о нынешнем состоянии проекта, своем мнении о рынке, проблемах и планах рассказать отказалась, сославшись на коммерческую тайну. Последние спектакли датируются апрелем 2018 года.

Вчерашний бизнес
Федор Елютин считает, что иммерсивный театр — вчерашний день. «Даже позавчерашний, например, для Запада, — уточняет он. — Просто до нас все очень долго доходит. Требуется время, чтобы люди прониклись доверием к формату и потратили на твой проект свое время. Все борются за зрителя, а зритель искушен, информирован. Борьба с каждым годом усложняется, что ни день, то новые сериалы, проекты. Жизнь одна, а контента на все десять. Выигрывать в этой борьбе становится все сложнее». При этом общий уровень нынешних шоу Федор Елютин оценивает не очень высоко. «Все это — имитация, копия. Я видел оригиналы того, что сегодня в России подается как новинка. Конечно, для тех, кто этого не видел, все ок. Но для искушенного зрителя это повтор, — поясняет Елютин. — Создатели проектов, если им удается продавать билеты, — молодцы, но мне, как любителю неожиданных обстоятельств, нетривиального опыта, эти шоу уже не интересны».

Еще несколько лет назад основатели иммерсивных шоу рассказывали в СМИ о том, как им удается зарабатывать. Так, шоу «Черный русский» его продюсеры создавали на собственные деньги, затем им помогали меценаты, а после появился инвестор. Общие вложения в проект составили примерно 45 млн рублей. В первый сезон выручка составила 87 млн рублей, при этом только на гонорары артистам ушло почти 40 млн рублей. Отвечая на вопрос СМИ об окупаемости, создатели шоу полагали, что коммерчески успешным проект может стать, если играть его 1,5 года. Сегодня спектакль уже не идет. На письменный запрос ММ в компании не ответили.

Федор Елютин посчитал вопрос о том, насколько такие шоу прибыльны, некорректным. Заметив, что нет разницы в том, продавать ли пончики, пассатижи или спектакли, главное, чтобы продукт был качественный. Но уточнил — разница в том, что когда речь идет о создании объекта искусства, о его развитии — это невозможно без поддержки либо коммерческих брендов, либо фондов, либо меценатов.

Оценить объем рынка иммерсивных шоу сложно. В статистике Минкульта РФ отражаются данные о доходах отдельно театров, отдельно концертных организаций и самостоятельных коллективов. Все они в 2018 году заработали (без учета бюджетных средств и сдачи в аренду помещений) около 37,4 млрд рублей. Как правило, большинство иммерсивных шоу — частные проекты, которые могут попасть и в число театральных постановок, и в число мероприятий, проведенных концертной организацией или самостоятельным коллективом.

О будущем иммерсивных шоу Федор говорит, что они, несомненно, «грань чего-то нового, но не единственная грань. Что появится еще, сказать трудно».

В любом случае появление следующего формата будет продиктовано развитием так называемой экономики впечатлений. Это, как сказано в исследовании «Индустрия исполнительских искусств — 2018» Высшей школы экономики и Центра развития, когда «экономическая система ориентирована на ощущение и восприятие потребителя, его воспоминания, переживания, создание уникального опыта и эмоциональной связи с продуктом или услугой. Впечатления постепенно становятся самостоятельным и рентабельным продуктом. В цепочке «сырье — товар — услуга — впечатление» доля добавленной стоимости все больше смещается именно на звено «впечатление».